На самом деле - Страница 38

Утром аспирант проснулся злым, рассерженным, не выспавшимся, мрачным. А ведь как он ждал сегодняшнего дня! Андрею наконец-то дали семинары по его специализации. Но потолкавшись перед парой в коридорах и на кафедре, узнав последние новости, Андрей раскис окончательно. Народ оживленно обсуждал прибытие федеральной комиссии, присланной для подсчета соответствия числа голов студентов количеству посадочных мест в туалетах. Что к чему будет подгоняться в случае расхождения — не разъяснялось. В четвертый раз залив кипятком спитый чай, грустные ученые сидели, вспоминали Николая Палкина и пытались угадать, что же будет дальше.

Короче говоря, в аудиторию Андрей пришел совсем несчастным. Третьекурсники хихикали, не думая о судьбах высшей школы, и ему тотчас же показалось, что они смеются над фамилией «Филиппенко». Андрей стал лютовать.

Он начал с историографии, стал спрашивать по списку. Студенты, как и можно было догадаться, знали Павленко, но ни Милюкова, ни Голикова, ни даже Анисимова с Каменским назвать, разумеется, не смогли. Андрей перешел к теории. Ответ на примитивный вопрос, что такое модернизация (всего лишь переход от традиционного уклада в индустриальный, обычно сопровождающийся секуляризацией, вестернизацией, обширной маргинализацией, развитием буржуазных отношений и так далее по Смелзеру, Блэку и Липситу), пришлось тащить из студентов клещами. «Абитура!» — мысленно выругался Филиппенко и перешел к изложению простейших фактов. Со знаниями фактического материала все оказалось намного хуже, чем предполагал аспирант. Третьекурсники не смогли правильно назвать дату смерти хилого царя Ивана Пятого, ошиблись на целый год! Вместо тысяча шестьсот семьдесят шестого они назвали тысяча шестьсот семьдесят пятый. Ну, и что прикажете делать с подготовленными таким образом студентами?! И как только земля-то не разверзлась под их партами?!

Одна из студенток особенно не понравилась аспиранту. Брюнетка с копной кудряшек, похожих на египетский парик, смотрела на преподавателя нагло и похоже, что вообще не приготовилась.

— Готовилась! — отважно заявила бестолковка.

— Что-то не заметно вашей готовности, уважаемая.

— Мало ли, что не заметно! Говорю же, что читала, значит читала!

— У людей вот выписки лежат, ксерокопии. А вы с чем пришли? Может, наизусть монографии запомнили? Что-то не заметно.

— А на ксерокс у меня денег нет! Тоже мне заслуга — книги ксерить! Я, если хотите, в следующий раз принесу книгу и буду оттуда зачитывать вслух! То же самое!

— Ну и приходи, — сказал Андрей, от раздражения забывший про то, что должен обращаться к студентам на «вы». — Сама увидишь, что это неудобно! Сколько времени ты листать будешь этот том?

Он спросил ее еще два раза и поставил «незачет» за семинар, ловя себя на том, что испытывает при этом чувство злорадного удовлетворения.

Далее случилось самое противное. По плану шло Великое Посольство. Стоило Андрею только лишь произнести два этих слова, как в аудитории нарисовался лес рук и все хором заговорили о так называемом письме от Прошки к Софье. Все, даже дубари с последних парт, утверждали, что Петра украли англичане, и это, несомненно, является важнейшим событием данного периода. Кое-кто из третьекурсников, к большому удивлению Андрея, отлично знал историю посольства, смог воспроизвести цепь петровских переездов и событий в разных странах. Как назло противная брюнетка в этой теме оказалась лучше всех: откуда-то узнала даже то, что фонд, в котором обнаружили подделку, был фондом Заозёрских. Пришлось исправить ей на «зачет». «И ладно! — про себя решил Андрей. — Она у меня еще узнает, почем фунт лиха! Не в этот раз, так в следующий пойдет на отработку!»

В перерыве Андрей пил чай с заведующим кафедрой. В ответ на жалобы, что студенты невероятно глупы, завкафедрой лишь улыбнулся: то ли не поверил, то ли к подобным жалобам привык. Но когда беседа коснулась якобы письма, которое совершило якобы сенсацию, заведующий внезапно стал серьезным.

— Тут такое дело, — сообщил он аспиранту напряженно, словно оправдываясь, — планы семинаров поменяли. Надо провести занятие по этому письму.

Андрей не поверил своим ушам. Отдельное занятие потратить на какую-то подделку тогда, как на разбор политики России в Персии — минуты две, не больше!

— Ты уж извини, — сказал заведующий. — Воля-то не наша. Разве ты не знаешь? Ишь как закрутился с диссертацией…

И заведующий извлек из стола бумагу.

— Письмо из Министерства затемнения? — съязвил аспирант.

— А вот и нет. Из Собственной Его Президентского Величества Администрации. Вот. Хочешь — прочитай.

— Я все понял, — грустно вздохнул Андрей.

— Ну, так-то вот. А, кстати. Может, послезавтра проведешь вне расписания пару? В десять тридцать. Вообще она Днепрова, но Днепров был должен пару мне, а я опять уезжаю.

— Я вас заменю, — сказал Андрей.

22

В вестибюле университета к банкомату выстроилась очередь человек в пятнадцать. «Стипендия!» — подумала Марина. Настроение улучшилось, хотя с утра было прескверным: сегодня состоится второй за три дня семинар по истории России.

Ну, что же, раз этот Филиппенко очень хочет, чтобы ему читали прямо по книге — на здоровье! В этот раз Марина специально не готовилась. Велика заслуга — отвечать по ксерокопии! На организованный в подвале ксерокс обычно была такая же очередь, что и к банкомату. В недельном расписании указано несколько семинаров, и зубрилы тратят на ксерокс огромные деньги. Марина была слишком экономной, чтобы делать по пять рублей за страницу копии всякой ерунды, которые она выбросит сразу по окончании пары, ну максимум — после экзамена. Кроме этого, куда похвальнее прочесть книжку, а потом ответить из нее по памяти, в крайнем случае — по краткому конспекту из тетради. Марина с легкостью находила главное, а значит, могла запомнить то, что нужно. Но противный аспирант хотел подробностей, таких дурацких скучных мелочей, что память их не держала.