На самом деле - Страница 12

«У медиков существует клятва Гиппократа — обязательно прийти на помощь человеку, если он болеет, — подумала Анна. — Почему не сделать клятву Геродота — просвещать по истории всех, кто об этом попросит?»

Анна любила просвещение. Она осуждала ученых, которые пишут монографии исключительно для специалистов. Знания должны принадлежать народу! Анна не могла смириться с мыслью, что кто-то может прожить жизнь, так и не узнав, в чем различия между феодом и аллодом, в каком году состоялась битва при Гавгамелах и кто взял Измаил. Прав был Ницше, написав однажды фразу: «Счастье женщины — делиться». Всех своих друзей Анна заставила прочесть свои курсовые работы. Неудивительно, что идеи популяризации привели ее в школу. Студентка зашла в ту, что находилась поблизости от ее дома, спросила у директора: «Нужны учителя?», и была немедленно принята: от радости ей едва ли не бросились на шею. После возращения с конференции молодой учительнице («Педагогический стаж пятнадцать минут», — пошутил завуч) предстояло приступать к трудовой деятельности.

Увлекшись, Анна рассказала нефтяникам о письме от Прошки к Софье. Нефтяники, разумеется, удивились. Даже дама с верхней полки забыла книжку про олигархов и выслушала историю того, как англичане подменили Петра Первого от начала до конца. Шумевшая по соседству компания дембелей неожиданно затихла, и несколько бритых голов высунулись из-за перегородки. Отправившийся за чаем дедок так и не дошел до бойлера. Даже проводница на несколько минут задержалась возле купе. Вот какое впечатление произвел на аудиторию рассказ про то, как ненавистные англичане подменили русского государя!

В порыве все той же тяги к просветительству перед отъездом на конференцию Анна разместила в интернете сообщение о найденном в архиве новом историческом источнике. Историк спит — служба идет. Она едет в поезде, а люди в это время узнают новые данные из отечественной истории.

Уснула Анна в тот вечер в поезде на верхней полке совершенно счастливой.

За четыре года учебы в университете Анна успела посетить немало конференций и круглых столов, поработать в архивах и библиотеках в разных городах своей необъятной родины. Она пила чай на кафедрах истории России в Кирове, Ростове, Волгограде, выяснила, чем удобнее и вкуснее питаться в Москве, стала специалистом по столовым Челябинска, знала, где находится самое дешевое кафе в Казани и могла составить карту бесплатных туалетов Невского проспекта в Санкт-Петербурге.

С Петербургом был связан самый экстремальный эпизод научных приключений Анны. Приехав туда однажды, Анна обнаружила, что в месте, где она хотела ночевать — гостинице «ТЭЦ-7» на Кожевенной линии, — мест нет. Считая себя в некотором роде наследницей Петра, владелицей его прошлого, а значит, и настоящего, она приняла довольно смелое решение. Сдала вещи в камеру хранения Московского вокзала, оставила только полотенце и всю взятую с собой плотную одежду. С вещами в рюкзаке пошла в Музей истории Петербурга, то есть в Петропавловскую крепость: вход для студентов там бесплатный. Так как красть в унылых казематах было нечего, смотрители за ними не следили. То, что кто-то может задержаться там до закрытия, в голову им тоже не приходило. Притаившись за дверью одной из камер, «наследница» Петра Первого спокойно дождалась закрытия музея. При свете карманного фонарика она съела припасенный заранее скромный ужин, а затем, свалив шмотки на железную кровать, устроила лежанку. Ночь прошла не слишком комфортно, зато за постой не взяли ни копейки. Утром Анна надела под платье купальник, спокойно покинула крепость, вместо утреннего душа и зарядки искупалась в Кронверкском проливе и высохла по пути до центра. На углу Невского и Садовой улицы она заприметила кафе, в туалете которого можно было переодеться. Теперь до любимой библиотеки с интереснейшим рукописным отделом было рукой подать.

Анна приехала за день до начала конференции. На перроне ее встретил аспирант, представился: «Японско-вьетнамские связи девятого века», взял вещи и бодро пошел к общежитию, где жили участники.

В общежитии Анне понравилось: скрипучая кровать и прогнившие трубы ее не испугали, отсутствие соседей обрадовало, а температура воздуха, почему-то более низкая, чем на улице, стала обстоятельством неприятным, но терпимым. Анна согрелась чтением монографии А. Б. Каменского и не заметила, как уснула.

Приснилась ей чудовищная вещь: как будто она занимается любовью с тем Каменским, книгу которого всю дорогу штудировала. Было удивительно приятно, увлекательно, но всё-таки страшновато. То ли к сожалению, то ли к счастью, сон испарился в самый интересный момент.

В два часа ночи в дверь постучали. Нежданной гостьей оказалась маленькая женщина, промокшая насквозь, — доктор исторических наук, как выяснилось утром.

— Простите. На улице дождь. Я только что приехала. Меня вселили сюда.

Анна вернулась в постель и долго думала: почему ей приснился такой странный сон? Ей было чуть-чуть стыдно и при этом весело. Каменского она видела только один раз по телевизору. Не влюбилась же она в него! А может быть, во сне содержалось какое-нибудь пророчество?

Обдумав все хорошенько, Анна пришла к выводу, что сон сулил особые успехи в исторической науке. Оплодотворенная великим предшественником, юная служительница Клио должна была «родить» нечто особенное.

В ходе заседания конференции «Всемирно-исторический процесс: новейшие подходы и проблемы источниковедения» предлагалось рассмотреть вопросы новых парадигм и методологий, обсудить некоторые проблемы истории России, Западной Европы, Азии и Африки, различные аспекты самого историописания и дать определение постмодерну в рамках эпистемологии. Короче, конференция была обо всем, что угодно. Темы специально специально стараются опередить так, чтобы поучаствовать мог любой. Заявок редко бывает настолько много, чтобы оргкомитет стал тщательно отбирать участников: как правило, приглашают всех, кто присылает более-менее вменяемые доклады. Не является ни для кого секретом и то, что название конференции обычно не останавливает жаждущего признания и публикаций человека с совершенно посторонней темой доклада. Однажды Анна присутствовала на круглом столе, посвященном ранней Российской империи. Первая же докладчица объявила, что раз мероприятие посвятили памяти профессора такого-то, а он, как всем известно, занимался, в том числе, историей Южной Азии, она прочтет доклад об Индонезии девятнадцатого века. Ну и что? Конечно же, все слушали. Ученые вежливы. Их ведь тоже научили привязывать излюбленную тему к любой эпохе, к любой памятной дате, к любому актуальному событию.